wasted face. sad-eyed lie
Все, как и прежде, море и скалы,
Берег ласкает ветер усталый.
И в бесконечность синеющей дали
Птицы на белые крылья упали.
Нет ничего, ни тревоги, ни боли,
Только белесые камни от соли.
Только уставшее солнце краснеет,
О любопытстве своем жалеет.
,
И небо над тобой смеется. Посылает грозы, что заставляют сердце екнуть. Дожди что омывают твои печали и слезы. Гребаное солнце что не дает с жарой тебе дышать
И два холодных трупа.
Делай что хочешь, ты всё уже сделал.
Я зарекал себя не трогать Никс, когда она умерла. Но в итоге сидел и качал её на руках, когда готовил её к последнему путешествию.
Я укутывал её тканью, цветами, делал из футболки кулек для корма.
А теперь я повторю всё это.
Но нет цветов.
Нет печали нет радости.
Ничего нет
Берег ласкает ветер усталый.
И в бесконечность синеющей дали
Птицы на белые крылья упали.
Нет ничего, ни тревоги, ни боли,
Только белесые камни от соли.
Только уставшее солнце краснеет,
О любопытстве своем жалеет.
,
И небо над тобой смеется. Посылает грозы, что заставляют сердце екнуть. Дожди что омывают твои печали и слезы. Гребаное солнце что не дает с жарой тебе дышать
И два холодных трупа.
Делай что хочешь, ты всё уже сделал.
Я зарекал себя не трогать Никс, когда она умерла. Но в итоге сидел и качал её на руках, когда готовил её к последнему путешествию.
Я укутывал её тканью, цветами, делал из футболки кулек для корма.
А теперь я повторю всё это.
Но нет цветов.
Нет печали нет радости.
Ничего нет