wasted face. sad-eyed lie
Природа медленно но верно умирает. Красноярск склонил колени перед суровой сибирской зимой.
Голые мужики больше не бегают голыми по о. Татышева.
Пауки свили себе гнезда под листьями и ждут когда к ним придёт паук-кокаинщик и уведет их души в теплое лето, ну или в суровую зиму, опять же.
Сучки на деревьях больше так не манят.
Осень то длится пару недель а потом холодные ветра, серые дожди и липкий снег.
Желтый сигнальный свет в тонеле под Октябрьским мостом, есть призыв осени впасть лирику и забить
на работу. Дает отличный стимул отключить совесть, ибо осень то будет недолгая.
И не весело и не печально, личное дело, в руках моей личной блондинки-куратора Анастасии улетело в Питер. Учеба оттягивается еще минимум на месяц. Да я печальное задроствующее и тлеющее склопление желтых листьев где-то в канаве. Все то позаканчивали. Но мне, как известно одному синему небу, похуй.

читать дальше
Голые мужики больше не бегают голыми по о. Татышева.
Пауки свили себе гнезда под листьями и ждут когда к ним придёт паук-кокаинщик и уведет их души в теплое лето, ну или в суровую зиму, опять же.
Сучки на деревьях больше так не манят.
Осень то длится пару недель а потом холодные ветра, серые дожди и липкий снег.
Желтый сигнальный свет в тонеле под Октябрьским мостом, есть призыв осени впасть лирику и забить
на работу. Дает отличный стимул отключить совесть, ибо осень то будет недолгая.
И не весело и не печально, личное дело, в руках моей личной блондинки-куратора Анастасии улетело в Питер. Учеба оттягивается еще минимум на месяц. Да я печальное задроствующее и тлеющее склопление желтых листьев где-то в канаве. Все то позаканчивали. Но мне, как известно одному синему небу, похуй.

читать дальше